ОРДЕН

---------------

В предрассветном тумане, сквозь мутную, горячую пелену пота, мне почудилось движение. Присмотревшись, я различил молодую девушку. Она собирала у подножья горы цветы. Меня девушка не замечала, как вдруг струйка крови закапала прямо перед ней. Девушка оглянулась и увидела меня. Она испугалась и хотела убежать. Но наши взгляды встретились. Девушка увидела в моих глазах муку, и ее страх исчез. Она осмотрела меня и повидимому узнав, ловко взбежала наверх.
Капли пота и кровь заслоняли весь мир, я встряхнул головой. Зрение на мгновение очистилось: передо мной стояла девушка с удивительно пронзительными, сияющими, словно звезды в ночи глазами.
- Отпусти небо! - сказала она.
Острая боль пронзила сердце, ледяная пелена окутала на миг все тело, во рту пересохло, я прохрипел:
- Если и я брошу, то тьма снова покроет землю.
Небо будто в доказательство заволокло волнами черных туч, загрохотал ужасающий гром.
Я натужно улыбнулся:
- Было время, когда я жил всласть, все жили всласть, идя на поводу у каждого из своих желаний, но однажды ночью я проснулся в холодном поту, от нечеловеческой Боли. Грудь разрывалась. Меня вдруг озарило, что вовсе не я управляю своей жизнью, а похоти - страх, злоба, вечное веселье, зависть, они просили власти, денег, силы, развлечений. И я добивался, пол жизни я потратил на одного себя, и в одну ночь я все понял, почувствовал свою никчемность и, повзрослев больше не хочу быть словно дикий зверь рабом своих страстей. Я взял на плечи небо и стал человеком. Это сделало многих кроме меня людьми. Да, меня терзает боль тела. Но Та Боль в груди никогда больше не возвращалась.
- Но как же твоя свобода? - перебила она.
- Истинная свобода человека, заключается в свободе выбора своего пути. Таков мой выбор - ответил я.
Я дышал громко и натужно, каждое слово давалось с невыносимым трудом.
Девушка окинула меня печальным взглядом, она не понимала, но сочувствовала.
- Но почему же именно твоя судьба должна быть столь мучительной? - спросила она.
Сглотнув, я ответил хриплым, обрывающимся голосом:
- У сильного путь тяжелее, у слабого - легче, этот путь - мой.
Девушка сцепила губы и, развернувшись, больше не сказав не слова, ушла, я долго провожал ее удаляющийся силуэт. С тех пор она часто навещала меня. Больше не уговаривала, но ухаживала и приносила еду.

Прошло много времени, все мысли затуманила страшная тяжесть, я поставил колено на камень, согнул спину, все тело заныло, захотело выпрямиться, бросить, я почувствовал, как разгибаюсь. Но боль схватила мое сердце, и я неимоверным усилием воли подавил желание бросить. Раскрыв глаза, я увидел, как ко мне
степенно поднимается старец, прямая седая борода аккуратно свисала до пояса, на мудром лице глубокие круги морщин и совсем светлые глаза подчеркивали неимоверную старость.
Он подошел, проговорил твердым, совсем не старческим голосом:
- В нашей деревне все говорят о тебе… я пришел спасти тебя - Я насторожился, проговорил осторожно:
- Спасибо отец, чем ты можешь мне помочь?
Он всеведующе улыбнулся:
- Я спасу тебя от заблуждения. Свобода в наших решениях, говоришь? Но, ты стоишь здесь – не способный даже пошевелиться. А вокруг тебя зовет жизнь! Ты же скован и не можешь протянуть к ней руку! Смотри, как ты немощен. Настоящая свобода в возможности получать желаемое! Брось небо, и идем за мной...
Каждое слово в кровь разбивало мое сердце.
При встрече со старшим, ждешь мудрости, опыта, понимания, это справедливо, но только если старший пережил то, что переживаешь ты, разочарование захлестнуло меня черной пеленой.
- Твоя свобода для слабых старик, она не достойна человека. - рыкнул я.
Старик ткнул в мою грудь тростью, лицо его исказилось, он закричал:
- Малец будет меня учить! Я на опыте долгой жизни знаю, что надо брать от жизни все пока позволяет возраст! Что с того, коли я сейчас столько хочу, я хочу денег, женщин, славы, но уже не могу получить от этого полного наслаждения, ибо стар – о боги, мое время прошло! я несчастен, и ты
хочешь мучиться так же как я? - от злости его слова заплетались, речь путалась, но не прекращалась. Он унижал меня, но я не чувствовал к нему злобы, ибо видел в этом побитом жизнью старике… похотливого ребенка?.. дьявол! Ведь было время, когда и я так думал.
Мне стало невыносимо грустно и больно. Почему я должен говорить старику то, что должно быть ясно ребенку? Голос мой стал грозен, зазвучал громче и яснее:
- Не хочешь быть несчастным? Так научись контролировать свои желания. Свобода, Настоящая Свобода - во власти над собой, сдерживай скотские желания и ты будешь во истину свободен, не навязывай мне свой выбор! Как жить выбирает каждый - сам, каждый вправе решать – жить ли по совести или оставаться зверем как ты!
Я всматривался в него, вдруг меня словно ударила молния, проживший жизнь старец не понимает меня, но в глазах его страх! Он чувствует, да, чувствует мою правоту, во мне прорезалась жалость:
- Не каждый может взять на свои плечи настоящую свободу. Но мир меняется.
Взгляд старика потух, он, не отрывая уязвленного взгляда, попятился назад, сплюнул мне под ноги, развернулся, и при каждом шаге глубоко втыкая в землю трость, быстро засеменил домой. Но, даже не видя его глаз, я чувствовал, как в старике страх перерастает в бурлящую злость.

Ночь и день бились в бесконечной схватке. Снова и снова возвращаясь. Каждый раз, находя силы для нового сражения. Даже умирающее солнце завораживало своей неистовой красотой, обещая вернуться, по ночам на небе сиял победитель месяц, а утром солнце снова восходило в своей полной красе и силе, слепя, сияя, столь чисто, что казалось, нет на свете человека, способного выдержать его пронзительный взгляд. День и ночь, каждый раз умирая, появлялись вновь, так же бились в моей голове мысли, тело молило о пощаде, но я находил новые силы, уговаривал держаться, порой умолял. Битва становилась все тяжелей. Все чаще, какие то зеваки приходили посмотреть на меня, вначале издали, потом все ближе, со временем я перестал замечать их. Тяжесть забирала все мои силы, но однажды я увидел движущуюся ко мне разноцветную толпу. Мужчины жутко суетились, разодетые в пестрые тряпки. Женщины веселые и беспечные несли еду и кувшины, а в кольце людей ехала белая карета, жутко бьющая в глаза яркими каменьями. Процессия становилась и начала расступаться. Вперед вышли два свирепых воина с длинными алебардами, за ними не спеша подъехала карета. Из толпы выделился пестрый и усатый, весь в перьях солдат и начал зачитывать звания, владения и заслуги своего покровителя, по-видимому сейчас находящегося в карете. Я невольно улыбнулся, в заслугах не было ничего выше драк за насест, я представил его себе и не ошибся, из кареты вышел маленький, тучный человечек, отличался от остальных лишь пышностью платья, окаймленного золотом и драгоценными каменьями, на голове отливала солнцем корона, а так же неимоверной горой живота. В след из яркой кареты выбежал тот старик, что приходил ко мне, стал торопясь нашептывать властелину, что то на ухо, за прошедшее время он постарел еще больше, король лениво, но милостиво улыбаясь, степенно наклонял голову, выслушивал, потом обратил на меня свои полузакрытые глазки, голос его был высок и нытлив:
- Наше величество приехали посмотреть на тебя Атлант, до нас дошли слухи, что ты именуешь себя свободным.
Глазки закрылись, толстые розовые щеки заколыхались, он залился смехом, тут же вся его многочисленная свита подхватила.
Я молчал. Кровь била в виски.
Он затих, вслед затихла и толпа, скептически посмотрел на меня, потом проговорил с иронией в голосе:
- Не верим, что ты выбрал судьбу сам! Тебя прокляли боги, либо заставили люди, мы так и повелели записать в летописях, смотри - мы тоже стали королем по наследству. Разве мы могли, что то изменить или выбрать, когда нас для этого воспитали?
Он снова захихикал.
Я разжал зубы. Из горла вырвался стон, приступ внезапной боли ударил в грудь, тело пошатнулось, ноги начали подгибаться, небо всколыхнулось, но рассудок вернулся ко мне и я успел удержаться, небо зашаталось на моих плечах, быстро успокаиваясь. Все вокруг замолкли в испуге, следили за мной. Тяжело отдышавшись, я прохрипел, с огромным трудом разжимая зубы:
- Что ж, не верь... Твое воспитание должно помочь в выборе пути, но само решение зависит только от тебя самого. Сколько можно повторять! Это и есть свобода, ты сам отнял ее у себя. - Новый приступ боли охватил меня. Я замолчал. На смену боли пришла ярость, она придала мне сил.
Мой голос окреп и разлетелся громом над людьми:
- Конечно, всегда проще свалить решение на других: предков, мудрецов! Ведь тогда не совершаешь ошибок сам, кажешься таким умным! просто убежать от ответственности - так легко, да и быть рабом чужих мыслей всегда проще, чем решать, что делать самому. А если при том живешь в незнание, то и совесть не проснется.
Властелин закрыл голову руками, стража учтиво заслонила его алебардами, из за их спин король прокричал в испуге:
- Все что ты говоришь - ложь!.. свобода во власти над другими! Эти черви исполняют все мои желания. Все что я захочу!
Злая улыбка сама проступила на моих губах.
Тяжесть свода с новой силой надавила на мои плечи, и я прошептал задыхаясь:
- Ползи отсюда червь и запомни, настоящая свобода это забота о других. Они все и есть ты, иное повидавшие, или ты не понимаешь, что будет, если каждый из них станет гнаться, как и ты за властью над другими, тогда миром будет править одна сила, будет мир волков, я не волк, я человек и потому здесь. Не отвлекай меня больше, червь.
Злость затмила слабость и я, сжав зубы, выпрямил спину, потом ноги. Небо грозно затрещало, толпа поспешно убралась, никто не пробовал покуситься на мою жизнь, ибо никому не хотелось занять моего места.
Больше этого властелина я не встречал, но слышал от приходивших посмеяться надо мной, что тот король бросил трон.

Летели годы, то жуткий зной мучил меня, то адский холод, я снова опустился на колени, грудь почти касалась ног, уставшее, разодранное в кровь тело - вздрагивало, мое дыхание превратилось в хрип, в глазах полопались сосуды, затмили красными реками весь мир, в голове били молоты, словно Гефест по
гигантской наковальне. Я чувствовал, что мои силы на исходе.
Сквозь звон в ушах я услышал тихий голос, он донесся словно из другого мира:
- Атлант, я пришел к тебе!
Страх заполонил мою душу, снова кто-то пришел что бы обрушить небо? Я махнул головой, зрение прочистилось, передо мной стоял высокого роста юноша, в его голубых глазах горел огонь, грохот в ушах начал замолкать, я задышал чаще, хрип отчаяния вместо голоса вырвался из моей груди:
- Не трогай! Я свободен, моя свобода в выборе собственной судьбы. - Молил я - Я не должен держать небо, я так хочу и по этому каждый миг борюсь с желанием бросить все и жить как все, просто жить, не думая не о чем, но заставляю, борюсь с собой каждый миг и до сих пор как видишь я побеждал, в этом мое счастье!.. Не отнимай!
По моей щеке пробежала слеза.
Он улыбнулся, потом подошел и присев, подставил небу плечи рядом с моими. Его лицо перекосилось мукой, он поддерживая меня, выпрямил ноги, а я не отпуская небо, встал вместе с ним. Небо перестало нещадно давить на плечи, силы возвращались, в моей истерзанной груди растекалось тепло. На глазах заблестели слезы радости, а на губы легла счастливая улыбка. Теперь мы держим небо.