ОРДЕН

Скифы, с точки зрения этнографии относились к индоевропейцам. Монголоидная внешность, приписываемая им современными писателями и поэтами не более чем фантазия. Высокие, стройные, светловолосые и зачастую – голубоглазые, они очень походили на представителей «арийской» расы, которую так упорно старались культивировать в своё время нацисты. Именно благодаря их стараниям, слово «арийский» приобрело такую неприятную ауру. Между тем, древни Арии, жившие в центральной Азии и причастные к написанию большинства религиозных и философских древних трактатов Индии (всевозможные «Веды») были самыми древними представителями индоевропейской ветви. И очень многие народы ведут от них свою «родословную». В частности, «ариями» назывались придворные персидских царей, выделяя таким образом знать в отдельный народ среди всех прочих, входящих в состав империи.
Скифы тоже являются потомками Ариев. Насколько прямыми – об этом сказать сложно, но облик скифов известен: «голубоглазые светловолосые высокие с европейским типом лица».
Истинное происхождение скифов неизвестно, точнее таковым считается, поскольку вариантов, предложенных разными историками в разное время - предостаточно. И ни один из них не имеет преимущества перед другими. Другими словами, история не может ответить точно и достоверно, откуда взялись эти самые скифы.
У скифов существовала легенда, объясняющая их происхождение. По рассказам скифов, народ их произошел таким образом:
первым жителем обширной еще необитаемой страны на берегу моря был человек по имени Таргитай. Родителями его были Зевс и дочь реки Борисфен. А у Таргитая было трое сыновей: Липоксаис, Арпоксаис и самый младший - Колаксаис. В их царствование на Скифскую землю с неба упали золотые предметы: плуг, ярмо, секира и чаша. Первым увидел эти вещи старший брат. Едва он подошел, чтобы поднять их, как золото запылало, Тогда он отступил, и приблизился второй брат, и опять золото было объято пламенем. Пламя пылающего огня отогнало обоих братьев, но, когда подошел третий, младший, брат, пламя погасло и он отнес золото к себе в дом. Поэтому старшие братья согласились отдать царство младшему. От Липоксаиса, говорят, произошло скифское племя, называемое авхатами, от среднего брата - племя катиаров и траспиев, а от младшего из братьев - царя - племя паралатов. Все племена вместе называют сколотами…
Известно, что первый скифский царь в Причерноморье носил имя «Колаксай», именно он написал (а вернее надиктовал, будучи глубоким старцем и находясь при смерти, или как тогда говорили – «сидя на колеснице») своеобразный трактат, называвшийся «наставления Колаксая», в котором содержались законы и правила, обычаи и наставления своему народу. Этакий свод законов о самых разных аспектах жизни, пользовались которым многие и многие века. Катиары, Траспии, Авхаты, Парапаты – истинные самоназвания скифских родов, а «сколоты» - это и есть самоназвание этнических скифов (а не покорённых племён). Именно «сколотов» Геродот называл «царскими скифами».
С другой стороны, Причерноморье никогда не было «необитаемой» страной, особенно перед появлением скифов. Поэтому о правдивости этой легенды можно спорить долго…
Кроме того, существовала греческая байка, рассказывающая о происхождении скифов. Почему байка? Судите сами:
Однажды Геракл пас коней царя Гериона. С ними он забрел в необитаемую страну ... Там его застали непогода и холод. Закутавшись в овчинную шкуру, он заснул, и в это время его упряжные кони чудесным образом исчезли. Пробудившись, Геракл исходил всю страну в поисках коней и однажды в пещере он нашел странное существо. Верхняя часть от ягодиц у нее была женской, а нижняя - змеиной. Увидев ее, Геракл с удивлением спросил, не видела ли она где-нибудь его заблудившихся коней. В ответ женщина-змея сказала, что кони у нее, но она не отдаст их, пока Геракл не вступит с ней в любовную связь. Тогда Геракл ради такой награды согласился. Однако она медлила отдавать коней, желая как можно дольше удержать у себя Геракла. Наконец женщина отдала коней со словами : "Коней этих я сохранила для тебя; ты отдал теперь за них выкуп. Ведь у меня трое сыновей от тебя. Скажи мне, что мне с ними делать, когда они подрастут, оставить их здесь или же отослать к тебе ?" Геракл ответил на это : "Когда увидишь, что сыновья возмужали, посмотри, кто из них сможет вот так натянуть мой лук и опоясаться моим поясом, того оставь здесь, остальных отошли на чужбину." Он показал ей, как нужно натягивать лук и опоясываться поясом и уехал. Когда дети выросли мать дала им имена: одного она назвала Агафирсом, другого Гелоном, а младшего Скифом. Двое старших сыновей не справились с задачей, и мать изгнала их из страны. Младшему же, скифу, удалось выполнить все условия отца, и он остался в этой стране, где стал царем. От него-то и пошли все скифские племена.
Ни одного самоназвания, ни одного «негреческого» имени, фигурирование Геракла, даже само имя младшего сына «Скиф» - всё это говорит что история – не более чем греческая байка, из тех что рассказывают детям на ночь.
Сам образ женщины змеи… У скифов существовала богиня Апи, которую изображали в виде женщины с ногами, переходящими в змей или побеги. Апи была супругой бога Папая, создателя земли, неба и первых людей. А теперь представьте, что сделали бы с рассказчиком скифы, если бы он поведал им о том, что они произошли от связи Апи (которая, ко всему прочему, являлась владычицей подземного, «загробного» мира) и заезжего греческого героя, что сама связь эта была не более чем выкупом за коней…

Таким образом верования и легенды так же не дают чёткого ответа – откуда же взялись скифы…
Факт остаётся фактом: в определённый момент истории скифы «приходят» в Причерноморье и остаются там. Именно «приходят», а не «зарождаются», «появляются» или «образуются». Потому что не было этаких «прото-скифских» племён, от которых они произошли. Потому что появились скифы сразу целым народом, притом весьма воинственным и многочисленным. Потому что сразу показали свой крутой нрав всем соседям, пройдясь чередой набегов и военных походов… Всё говорит о том, что скифы в Причерноморье появились уже сформированным этносом (отдельные учёные, правда, полагают, что это всего лишь часть ещё более могучего этноса). Известно лишь предполагаемое направление прихода: с северо-востока. Ни точное место, откуда они пришли; ни причины их переселения не известны, хотя гипотез – масса. Но одно можно сказать наверняка – их появление породило достаточно мощные исторические последствия, так же как камень, брошенный в озеро, порождает круги на воде. Или, как это явление принято называть, - большую волну переселений: выгнанный из своих земель народ ищет для себя новое пристанище, а найдя – выгоняет аборигенов, те в свою очередь, тоже ищут себе новый дом и всё повторяется снова. По Европе и западной Азии за всю историю прокатилось несколько таких волн, и заканчивались они лишь упёршись в атлантическое побережье…
Скифы, придя в Причерноморье, породили одну из них. Потому что в Причерноморье до прихода скифов, обитал народ киммерийцев, которых соседи называли «народом бандитов» (это вольная транскрипция, близкая по смыслу). Почему бандитов? Нет, дело тут не только в набегах за добычей… в те времена люди очень чётко разделяли войну и грабёж. Военный поход сулил богатую добычу победителям, но и не исключал столкновения с армией защитников. Своего рода - честный расклад. Киммерийцы же были классическими разбойниками: они промышляли небольшими «бандами», часто – в трудно доступных местах (ущелья, перевалы), стараясь избегать серьёзных боевых действий, их набеги были коротки, навещали они в основном приграничные районы, где шанс встретить большую регулярную армию сводится к нулю. За пристрастие к такой тактике, многие соседи считали киммерийцев (по меркам того времени) «бесчестными»…
Сами киммерийцы были достаточно воинственны и горделивы. И естественно, что два этих народа (скифы и киммерийцы) не могли ужиться вместе на одной территории. Военный конфликт возник сразу же и закончился быстрой победой скифов. Отчасти благодаря отменным военным качествам скифского воинства, отчасти благодаря расколу среди киммерийцев. Дело в том, что, узнав о приближении скифов, часть народа решила, что разумно будет подчиниться и сдаться на милость пришельцев. Другая часть киммерийцев и слышать ничего не хотела о подчинении, желал быстрой и победоносной войны и порабощения скифов (у киммерийцев рабство и работорговля были очень хорошо развиты, в отличие от скифского общества, но об этом – позже). Среди зовущих на войну со скифами львиную долю составляла знать и правящая верхушка. Разгорелся гражданский конфликт, который прервался лишь непосредственно появлением скифов. И потому к ним навстречу вышли далеко не все представители киммерийцев. Победа над неполным войском киммерийцев была быстрой. Часть киммерийцев была изгнана и бежала далее на запад (вот она, волна переселения), те же, кто изначально хотел подчиниться скифам – остались и вошли в состав державы, основанной скифами.
Так скифы появились в Причерноморье, укрепились в этом регионе и основали степное государство.

Собственно, тут о скифах впервые становиться известно. Все перипетии с участием киммерийцев для историков сопредельных государств стали известны так сказать «пост фактум». Первое же упоминание о скифах связано с их активной военной деятельностью. Выгнав киммерийцев, скифы практически без боя покорили все местные причерноморские племена, ранее покорённые киммерийцами. Это стало началом известного нам скифского степного государства и одновременно послужило поводом для «скифской путаницы» среди историков, когда скифами называют то настоящих сколотов, то покорённые ими племена, то вообще всех причерноморских степняков. Покорившиеся племена быстро переняли культуру и язык скифов, поэтому разницу между «пришедшими скифами» и «присоединившимися покорёнными скифами» различить непросто…

Но об этом позже.
А пока киммерийца побеждены и изгнаны из Причерноморья. Далее версии расходятся: некоторые историки утверждают, что киммерийцы в полном составе ушли далеко на северо-запад и там их след теряется. Другие утверждают, что киммерийцы, преследуемые скифами, бежали на Кавказ... Возможно истина где-то посередине и часть киммерийцев ушла на север («а мы пойдём на север…»(с) ), а наиболее знатные и воинственные киммерийцы, которые против скифов и выступили – бежали на Кавказ.
Важно одно: завоевав Причерноморье, скифы тут же двинули в военный поход через Кавказ в Азию. Предположительно известен маршрут: через территорию современного Дагестана, через Дербентский проход скифы проникают на территорию современного Азербайджана. С этого момента начинается истории азиатских походов скифов. С этого момента появляются первые упоминания о скифах. Произошло это в начале 7 века до н.э.

Первым под скифскую руку попало древнее государство Урарту. Никто и пикнуть не успел: выступившие навстречу скифам армии были разгромлены, города, вставшие на пути захвачены. Здесь, на лучших землях Армянского нагорья военный предводитель скифов царь Ишпакай основал своеобразный базовый лагерь для дальнейших азиатских походов. Многие азиатские историки считали, что это и есть скифское государство, не зная, что за кавказскими горами в Причерноморье и приазовье тоже скифское государство и территория бывшего Урарту является всего лишь его частью…

В это время в Передней Азии шла жесточайшая война. Два небольших государства Мидия и Манна восстали против владычицы древней Азии - Ассирии. Спустившиеся с кавказских гор скифы активно включаются в эту заварушку, вторгаясь в союзе с Мидийцами в Ассирию. Ещё недавно властительница Азии Ассирия подвергается жестокому разграблению, приграничные города и крепости становятся скифскими форпостами, отряды скифов совершают опустошительные рейды по территории государства. Так продолжается какое-то время, положение Ассирии становиться практически безнадёжным. Но происходит небольшой «правительственный переворот»: в одном из сражений Ишпакай погибает, предводителем скифов в Азии становиться царь Прототий. В общем, как раз когда в Ассирии нечего уже было грабить, скифы заключают сначала перемирие и затем союз с обескровленной империей. И тут же идут в поход на прежних союзников: Мидию и Манну. Маннейское царство было уничтожено, Мидия потерпела ряд существенных поражений. Ассирия формально являясь союзником была полностью во власти скифов. Для Азии наступило черное время и не было больше государства способного хотя бы попытаться противостоять скифам. Скифы обложили побежденные народы огромной данью, продолжая рыскать по Азии в поисках добычи. Кроме того, скифские отряды безжалостно грабили даже своих подданных. Нередко города, только что захваченные, разграбленные и покинутые одним скифским отрядом, через несколько дней попадали в руки других отрядов… Вскоре во главе скифов встал сын Прототия, Мадий. При нём скифы добились наибольших успехов в Азии. Геродот писал об этом времени: "В течение двадцати весьми лет скифы властвовали над Азией, и за это время они, преисполненные наглости и презрения, все опустошили. Ибо, кроме того, что они с каждого взимали дань, которую налагали на всех, они еще, объезжая страну, грабили у всех то, чем каждый владел" (Геродот, I, 106). В одном из походов Мадий разыскал в малой Азии давних скифских врагов – остатки бежавших через Кавказ киммерийцев и полностью разгромил их (это последнее известное упоминание о киммерийцах).
Мадий ежегодно отправлялся воевать в ещё не ограбленные или «не до конца ограбленные» страны. В 623-622 годах до н.э. во время одного из таких походов, союзники скифов Ассирийцы попали в крайне опасную ситуацию. Мидийский царь Киаксар разгромил их армию и осадил столицу город Ниневию. Ассирийские гонцы нагнали скифов уже в походе. Мадию пришлось вернуться. Очень быстрая скифская конница стремительным маршем прошла несколько сотен километров и внезапно обрушилась на лагерь мидян. Войско Киаксара было рассеяно и бежало, столица Мидия надолго перестала быть сколько-то серьёзной силой в Азии. Ассирии была спасена, но тоже лежала в руинах. Союз с ней стал невыгоден скифам. Мадий заключил новый союз - на этот раз со своим прежним врагом Мидийский царем Киаксаром. Заручившись поддержкой Киаксара и примкнувшего к союзу Вавилонского царства скифы в 612 г. до н. э. захватили столицу Ассирии. Победителям досталась огромные богатства Ниневии и множество пленников.
Одним из самых дальних походов скифской армии был поход на юг, в легендарную и самую богатую страну Востока - Египет. Путь туда был непрост и очень опасен. Пройдя победным маршем по Месопотамии, Сирии и Палестине, скифы только через несколько недель вышли к границам Египта. "...Когда они достигли Сирийской Палестины, Псамметих, царь Египта, встретив их дарами и мольбами, убедил далее не продвигаться" (Геродот, I, 105). То есть если сказать по-простому: мудрый фараон откупился от скифов, отдал им золото и другую добычу без боя, чтобы сохранить страну. Скифов такой поворот тоже вполне устраивал, ведь грабить обширный Египет было бы тоже не так легко и просто. Стороны разошлись миром. «Египетского золота было так много, а путь через египетские пустыни так тяжел, что скифы охотно согласились взять дары и повернули назад» - примерно так это описано у египтян
На обратном пути из Египта скифы проходили мимо сирийского города Аскалон. Они так были отягощены добычей, что не стали входить в город. Только небольшой отставший отряд решил еще поживиться. Воины разграбили и осквернили храм Афродиты Урании. Это было одно из самых древних и почитаемых святилищ богини. Согласно древней легенде, разгневанная богиня поразила грабителей и всех их потомков "женским" недугом. От них произошли энареи - женоподобные мужчины, которые не могли воевать, но зато владели искусством прорицания будущего.
Поспокойнее в Азии стало лишь когда Мидийский царь Киаксар пошёл на хитрость. Он прекрасно понимал, что скифы слишком сильны, и, не смотря на союзный договор, представляют для него значительную опасность. У них было достаточно сил, чтобы смести с лица земли все его мидийские армии. И тогда Киаксар придумал коварный план. Всех скифских вождей он пригласил на пир. Зная, что скифы пьют вино не разбавленным, он приказал приготовить самые крепкие вина. Когда скифы захмелели, неожиданно появившиеся стражники перебили всех гостей. На пиру у Киаксара погибли практически все скифские военачальники. Скифские армии были обезглавлены…

Скифы постепенно (спустя примерно 40 лет после своего появления в Азии) стали возвращаться через Кавказ обратно в Причерноморье. По договорам с Ассирией скифы получали в собственное пользование некоторые земли, где часть из них осела и обзавелась семьями. Все кто желал с огромной добычей вернуться – возвращались домой в Причерноморские степи. Все кто желал остаться в Азии – оставались. Последний раз упоминаются скифы в связи с войной между Мидией и Лидией 590 года до н.э., где они выступали на стороне лидийцев, не забыв предательства Киаксара. По-видимому, это были последние отряды скифов, вскоре после этой войны покинувшие Азию.

Память об этих походах, об ужасе, объявшем жителей Востока от Закавказья и до Палестины, сохранилась на века. Достаточно вспомнить строки современников скифских походов - библейских пророков Исайи и Перемни, чтобы представить себе реальную обстановку, сложившуюся в библейских землях. "…Поднимется знамя народам дальним и даст знак живущему на краю земли, - и вот, он легко и скоро придет. Не будет у него ни усталого, ни изнемогающего; ни один не задремлет и не заснет, и не снимется пояс с чресел его, и не разорвется ремень обуви его. Стрелы его заострены, и все луки туго натянуты; копыта коней его подобны кремню, и колеса его как вихрь. Рев его, как рев львицы; он рыкает подобно скимнам, и заревет, и схватит добычу, и унесет, и никто не отнимет" (Исайя, 5, 26-29).
Вот ещё на ту же тему: "Вот, Я приведу на вас ... народ издалека, народ сильный, народ древний, народ, которого языка ты не знаешь, и не будешь понимать, что он говорит. Колчан его - как открытый гроб; все они - люди храбрые. И съедят они жатву твою и хлеб твой; съедят сыновей твоих и дочерей твоих и волов твоих, съедят виноград твой и смоквы твои; разрушат мечем укрепленные города твои, на которые ты надеешься" (Иеремия, 5, 15-17).
Не прошли бесследно переднеазиатские походы скифов для этого региона. Веками непослушных детей будут пугать скифами - этим страшным для Азии народом. Вавилон и Ассирия станут называть их кровожадным племенем "ишкуза". Древние евреи, пришедшие в Палестину, со страхом будут поминать народ северных варваров Гога и Магога («…число их – как песок морской» Иоанн Богослов). Образ северных варваров, неустрашимых степняков, непобедимых конных лучников навсегда укорениться в памяти народов настолько, что даже спустя долгое время они будут узнаны. Но об этом много позже

Что же стало с Азией после ухода скифов? Древние державы лежали в руинах. Ассирия, прежняя властительница Азии, была разрушена и обескровлена. Фригия была разгромлена. Государство Урарту просто исчезло навсегда из истории. В передней Азии, в Палестине более сохранились те регионы, в которых осела часть скифского войска. Скифское нашествие, расшатывая силы старых держав Востока, способствовало их разрушению, что в свою очередь подготовляло почву для создания новых крупнейших рабовладельческих держав — Мидийской и Персидской.
Нашествие скифов было толчком к массовым военным реформам у новых азиатских государств, целью которых было создать нечто подобное скифскому войску.
После опустошительного нашествия скифов гораздо более упрочняется связь Востока и Запада, укрепляются торговые пути и увеличивается товарооборот. Кавказ, так и оставшийся под контролем скифов и родственных им племён становится оживлённым торговым путём.

Этническая карта тоже переменилась. Многие скифы не стали уходить обратно в Причерноморье, а осели в Азии. Были основаны города, например «Скифополь» - город на полпути между Кавказом и Египтом. Во время и после нашествия скифов начинаются упоминания восточными хронистами таких народов как саки и массагеты, которые по описанию пресловутого Геродота «носят одежду, подобную скифской, и ведут похожий образ жизни…» То есть, по сути, в глазах «отца истории» Саков и Массагетов от скифов отличает лишь одно: место проживания. Саки жили на правобережье Сырдарьи в Приаралье. Массагеты расселялись в Закаспии до Амударьи.
Саки и массагеты обитали на северных границах более поздних великих азиатских государств – Персии, Согдианы, Парфии. Они вели воины в величайшими полководцами –Дарием I, Киром, Александром Македонским. С саками и массагетами встретилось войско Александра великого при попытке переправиться через Сырдарью, потому многие историки позже утверждали что единственный народ непобеждённый македонцами был –скифы. Массагеты – единственный народ в Азии, с которым Александр заключил союз после окончания походов.
С теми же потомками осевших в Азии скифов встретились позже римляне, назвав их «савроматами», позднее - «сарматами» (на вопросе сарматов их происхождения и истории я остановлюсь подробно позже). Другими словами: сарматы – это тоже результат азиатских походов скифов… Но о сарматах мы поговорим позже и ниже.

Возвращение скифов из азиатских походов так же овеяно легендами и преданиями. Когда скифские войска вторглись в Азию на землях, с которых совсем недавно были изгнаны киммерийцы осталось много скифских (имеется ввиду – сколотских) женщин и мало мужчин. Так как азиатские походы продолжались немногим менее века, за это время женщины вступили в брак с «рабами»: мужчинами из покорившихся киммерийцев или племён которые ранее покорялись киммерийцам а теперь - скифам… Легенда гласит: когда скифы вернулись в Причерноморье, их встретило войско бывших рабов и их детей. Скифы бросились в сражение, но сразу не смогли одолеть врага. Тогда один из вождей сказал: " Что же мы делаем? Мы боремся с нашими рабами. Когда они убивают нас, мы слабеем; если же мы перебьем их, то у нас будет меньше рабов. Поэтому нужно оставить копья и луки, пусть каждый идет в бой только с плетью. Ведь увидев нас с оружием, они считают себя равными нам. Увидев плеть, они вспомнят, что они рабы, и не смогут сопротивляться". Скифы так и сделали. Устрашенные рабы были разбиты и бежали. Так скифы снова завоевали земли в Причерноморье.
Одно известно точно: вернувшись из азиатских походов сколоты столкнулись с необходимостью подтвердить и укрепить свою власть среди покорённых ими ранее племён и народов. Именно с возвращения сколотов из азиатских походов и начинает свою историю знаменитая Скифия – уникальное скифское государство.

Культура, которую принесли с собой скифы в киммерийские земли достойна особого рассмотрения. Традиции, обычая и образ жизни – это на самом деле истинное золото скифов, которое они берегли пуще обычного золота. Многие учёные употребляют термин «Скифская культура» или «культура скифского мира». Именно мира, в этом нет никакой ошибки. Поскольку культуру сколотов переняли практически все подчинённые племена, стали жить по скифским традициям, называть себя скифами… Если изначально мы можем говорить о культуре племени, вытеснившем киммерийцев, то впоследствии эта культура объединяет уже множество племён и народов, из которых формируется так называемый известный истории «скифский мир».
Откуда пришли скифы и откуда принесли свою культуру – однозначного ответа на этот вопрос сейчас нет. Откуда-то из-за Каспия, с северо-востока. Но факт остаётся фактом: скифский мир возник в результате двух главных факторов: Великого пояса степей и распространения по его территории скифской культуры.

Кратко о «Великом поясе степей:
В начале I тыс. до н. э. на планете наступило потепление. Оно вызвало колоссальные изменения природы на территории Евразийского континента. Буйная лесная растительность Центральной полосы Евразии перестала получать необходимое количество влаги и постепенно исчезла. На ее месте появилась сухая степь со свойственными ей растительностью и животным миром.
К 8 в. до н. э. в сердце Евразии сложилась целая полоса степей. На юге к ним примыкали полупустыни и пустыни, которые местами сменяли высокогорья и горы. На севере степной ландшафт постепенно сменялся лесостепью. Огромная полоса степей протянулась от Карпат до Тихого океана, разделяя Евразию своеобразным поясом, который уместился между 40 и 50 параллелями северной широты. Эта Степная полоса так и была названа учеными - Великий пояс степей.

Далеко не все народы Великого пояса степей известны науке. Многие не имеют собственного названия, ни разу не упоминаются в хрониках и об их существовании можно судить лишь по археологическим находкам. Степень известности зависит от расстояния, разделявшего эти народы и центры древней письменности, сохранившиеся до наших дней. Но все эти народы в способе хозяйства, в быту, в одежде очень похожи на скифов.
Мы условились вначале, что говорим только о причерноморских скифах, к ним и вернёмся. Известная истории часть скифского мира и скифская культура сложились после прихода сколотов в Причерноморье. И настолько укоренилась, что продолжала существовать даже после исчезновения сколотов. Именно поэтому позднее происходили ошибки, когда за скифов принимали подчинённые или родственные им племена.

Итак, к концу седьмого века до н.э. скифы покинули Азию, чтобы вернуться в Причерноморье, ставшее для них родным. Здесь было создано самое необычное по своей форме государство. Те скифы, что в своё время изгнали киммерийцев (или своего рода «настоящие» скифы) стали своего рода коллективным господином, которому были подчинены все местные и завоёванные племена. Местные племена во всём подчинялись царским скифам (как их называл Геродот, сами же себя они называли сколотами), учавтсвовали в войнах скифов, платили дань и поставляли определённую продукцию. Так Геродот упоминает о племенах скифов-пахарей, скифов-скотоводов… Эти племена соответственно поставляли соответствующую продукцию. «Меоты-скифы» стали своеобразным народом скифских кузнецов. Каллипиды (или как их ещё называли – «эллино-скифы»), что жили в приграничных с греческой Ольвией землях стали своеобразным племенем скифских купцов. Сами же царские (или «царственные скифы») обитали в центре Скифии, постоянно кочуя с места на место. Они вели схожий со скотоводческим образ жизни, но в их стадах по большей части находились кони, а основным занятием царских скифов являлись война, сбор дани и управление всеми подчинёнными племенами.

У каждого племени был вождь, потому племена жили относительно самостоятельно. Несколько рядом живущих племён объединялись (по территориальному и культурному празнакам, и по родству) в царство, во главе которого стоял, соответственно, вождь-царь. Именно такие царства как объединения племён и имеет ввиду Геродот, разграничивая скифов-пахарей, скифов-кочевников и так далее… Царь самостоятельно управлял племенами, возглавлял войско в походах, но в военных и "политических" вопросах подчинялся верховному царю – главе царских скифов. Царские же скифы (или сколоты) включали в себя несколько племён: авхаты, катиары, траспии и возвышавшиеся над прочими сколотами паралаты. Как правило, верховный царь был одним из паралатов, он возглавлял войско в походах и был официальным правителем Скифии. По некоторым данным представители других знатных родов сколотов также имели большой политический вес и вместе с верховным царём правили Скифией, то есть правление верховного «Ксая» (Царя) не было единоличным. Однако достоверной и проверенной инфрмации на этот счёт нет.

Отдельно стоит рассмотреть вопрос религиозных верований скифов.
Как только разговор доходит до этого момента, большая часть историков первым делом вспоминает Геродота: «…Что же до скифских обычаев, то они таковы. Скифы почитают только следующих богов. Прежде всего – Гестию, затем Зевса и Гею (Гея у них считается супругой Зевса); после них – Аполлона и Афродиту Небесную, Геракла и Ареса. Этих богов признают все скифы, а так называемые царские скифы приносят жертвы еще и Посейдону. На скифском языке Гестия называется Табити, Зевс (и, по-моему, совершенно правильно) – Папей, Гея – Апи, Аполлон – Гойтосир, Афродита Небесная – Аргимпаса, Посейдон – Фагимасад. У скифов не в обычае воздвигать кумиры, алтари и храмы богам, кроме Ареса. Ему они строят такие сооружения.»
Ничего удивительного тут нет: греки всегда считали себя самыми цивилизовнанными, потому и в изложении Геродота религия скифов выглядит как заимствованная у эллинов с некоторыми изменениями «семейного» характера. Даже касаясь происхождения скифов, греки были уверены что и тут без них не обошлось (смотри выше байку Геродота про скифов-детей Геракла). Однако кое-что сбивает с толку: «На скифском языке Гестия называется Табити, Зевс (и, по-моему, совершенно правильно) – Папей…» Представьте себе феномен: просвещённый цивилизованный грек, представитель нации, всегда высокомерно относившейся ко всем без исключения соседям, вдруг признаёт, что имя главного бога эллинского пантеона, отца всех богов, на языке варваров звучит вернее!
Тут уж пора усомниться в том, кто у кого религию заимствовал =)
В дебри домыслов лезть не будем. Очевидно, что информация в изложении Геродота столь же условна, сколь и его версия скифских мифов о своём происхождении. Возможно Геродот находя что-то общее тут же давал скифским богам привычные греческому уху имена. Для удобства и облегчения понимания: писал то он для греков.

Но самое интересное в том, что у скифов не было религии в греческом понимании. Греческие боги жили на вершине высокой горы Олимп в роскоши и наслаждении, оттуда наблюдали за людьми и вмешивались в их жизнь. Греческие боги руководили действиями греков, через своих жрецов разрешали или запрещали то или иное действие, событие или решение, предсказывали будущее и т.д. Жрецы, соответственно, приобретали огромный вес и влияние, становились отдельным слоем общества…
Классических жрецов (в греческом понимании) у скифов не было вовсе. Функцию руководства и проведения ритуалов и обрядов брал на себя старший: командир, полководец или царь – в зависимости от ситуации. В частности, верховные правители выступали на праздниках главными служителями Табити.
Функции толкования\предсказания выполняли, соответственно, «толкователи» - Энареи (смотри выше легенду об осквернении скифским отрядом во время похода на Египет храма Афродиты Урании и последовавшее проклятие богини). Это женоподобные мужчины, роль которых скифском обществе более всего близка к греческому представлению о жрецах: они занимались врачеванием, давали советы в том числе и царям, предсказывали будущее. Гадали на ивовых прутьях, которые надо бросить и после перебирать на земле: энареи в узоре перепутанных прутьев видели ответ. Врачевание энареев тоже носило своеобразный отпечаток: способ лечения искали теми же самыми «прутиками». Конечно, можно воскликнуть: так вот же они - скифские жрецы, нечего нас за нос водить. Но энареи были более советниками к которым прибегали в сложных ситуациях, нежели толкователями воли богов. Эти «женоподобные» мужчины не допускались к мужским занятиям (таким, как война или охота), а значит и не могли заслужить мужской славы и уважения. Энарей мог оказаться мудрым человеком и стать советником правителя. А мог и не оказаться… Энареи были своеобразными изгоями общества от рождения. Единственное что им оставалось – перебирать прутики в надежде угадать волю богов. А «воля богов», которая у греков была последней инстанцией и верховным вердиктом у скифов была спорна. То есть подвергали сомнению не правоту бога, но правильность толкования. Если что не так – энареев казнили без зазрения совести. Пресловутый Геродот даёт описание этого процесса: «Род казни прорицателей следующий. На запряженный быками воз наваливают доверху хвороста. Прорицателей со связанными ногами и скрученными за спиной руками запихивают в кучу хвороста. Хворост поджигают и затем пугают и погоняют быков. Нередко вместе с прорицателями в огне гибнут также и быки. Но все же, когда дышло обгорит, быкам иногда удается спастись, получив ожоги. Упомянутым способом прорицателей сжигают, впрочем, и за другие проступки, называя их лжепророками. Царь не щадит даже и детей казненных: всех сыновей казнит, дочерям же не причиняет зла.»
Что касается скифских богов – они тоже не похожи на классическую религию. Геродот приводит краткий список основных скифских богов. В него наравне с мифическими богами включены полубоги: люди реально жившие но приравненные к богам «за заслуги» (Первым из них стал Коллаксай, легендарный скифский царь). Почитались и просто предки и основатели родов. В итоге получается очень обширный и большой «пантеон». Смешение вместе богов, полубогов и собственных предков тоже даёт результат: скифские боги не хозяева скифам. Их жизнь и существование не оторваны от жизни и существования людей. Многие из них имеют лишь условный человеческий облик, присутствуя тем не менее в повседневной жизни человека. Откровенно говоря скифских богов логичнее было бы назвать духами (злыми или добрыми). Они могут помочь или навредить, их можно попросить о помощи или же нечаянно разозлить. Помощь можно было купить, принеся богатые дары и жертвы. Если не помогало и это, можно было попросить заступничества у другого бога или богини… Но напрочь отсутствует фатальность и предопределённость, столь свойственная другим религиям, когда бог решает судьбу человека. Более всего скифский религиозный мир похож по строению на китайскую мифологию с её переплетением почитания богов и почитания предков.

Но вернёмся к основным скифским богам.
Табити – одна из центральных фигур скифского пантеона. Владетельница и покровительница огня (одной из самых могучих стихий), она была хозяйкой любого очага: считалось, что любой огонь, особенно домашний очаг, священны, потому что там живет Табити. Любое пиршество или праздник у скифов начиналось с кормления этой богини. Для этого, прежде чем выпить первую чашу вина, из нее проливали немного в огонь, чтобы Табити тоже участвовала в людском празднике. В противном случае могущественная богиня могла обидеться и жестоко отомстить. Скифские цари считались главными служителями Табити. Они проводили все праздники и основные жертвоприношения для этой богини. Царский очаг считался у скифов священным, там постоянно жила Табити и охраняла подвластные царю народы от бед и напастей. Если скиф хотел дать нерушимую клятву, он клялся царским очагом. Нарушившего такую клятву убивали, тем самым принося его в жертву. Скифы представляли Табити в виде молодой женщины в длинном платье. Табити всегда носила с собой волшебное зеркало, в которое она наблюдала за миром, и где отражались все людские судьбы.
Не менее важен в скифском пантеоне «семейный подряд» Папай и Апи: грозный бог Папай был олицетворением великого синего неба. Он создал землю и первых людей, он же подарил людям первые орудия труда и научил их трудиться. Скифы почитали Папая как священного предка - прародителя. Папай был мужем богини Апи. От их супружеского союза произошли многие другие скифские боги и герои. Апи была богиней земли и воды. Ее скифы изображали в виде женщины с ногами переходящими в змей или в побеги растений. Она была также владычицей подземного мира, куда попадали все умершие. На некоторых изображениях она держит в руке человеческую голову, как символ своего загробного владения.
Аргимпаса Крылатая богиня Аргимпаса была покровительницей зверей и птиц, богиней скотоводов и охотников. Иными словами она была покровительницей природы. Аргимпаса считалась подательницей жизни и смерти. Все живое на земле рождалось и умирало только по повелению. Аргимпасы. Богиня появлялась всегда в сопровождении животных, которые помогали ей следить за жизнью на земле.

Гойтосир – великий бог-лучник. Бог ветров, гроз и бурь, герой побеждающий чудовищ. Гойтосир считался покровителем стрелков и лучников (мастеров изготовления луков). Его почитали в образе лука с натянутой тетивой, считая что именно он помогает попадать в цель на войне и охоте. Также скифы верили, что Гойтосир охраняет их стада от болезней и падежа.

Это некоторые из богов скифского пантеона. Понятно что центральные боги такие как Табити или Папай были одинаковы у всех скифов, а различные полубоги и боги-предки могли различаться существенно, поскольку у разных племён и семей предки могут быть разные. Все обряды и ритуалы почитания производились с обычными вещами, как то домашний очаг в случае Табити или боевой лук в случае Гойтосира, никаких алтарей и храмов для этих богов не строили… За одним исключением.

Греки называли этого бога Аресом (в греческой мифологии Арес – бог войны), жители Азии считали, что скифский меч носит его имя – Акинак… Бог войны и воинской удачи, бог храбрости и доблести, бог победы. Скифское название этого бога не известно. Возможно, имени у него просто не было. Возможно, это был и не бог в классическом понимании. Будем называть его Аресом (чтобы как-то называть), помня о том, что так называли его лишь греки. «Арес» был единственным богом скифов, кому ставили святилище. Состояло оно из большой утрамбованной кучи хвороста, на вершине которой устраивалась небольшая площадка и укреплялся древний железный меч остриём вверх. По словам Геродота длинна и ширина таких гор хвороста могла доходить до трёх стадий (1 греческая стадия = 178 метров). Почему хворост? Стоит вспомнить, что в степи древесина – редкий и ценный ресурс. Хворост под открытым небом тлел и прогнивал, гора хвороста оседала, приходилось ежегодно наваливать по полтораста (такую цифру приводит Геродот) новых возов хвороста… Такие святилища строились «в каждой скифской области по округам» (опять слово Геродота), то есть в каждом царстве по посёлкам племён (смотри структуру скифского государства выше). Иными словами «Ареса» почитали во всех уголках скифского государства. Гора хвороста являлась своеобразным постаментом, меч же был предметом поклонения. По сути именно древнему мечу, а не богу в образе меча приносились жертвы. Тёмный (практически чёрный) от времени, жертвенного вина и крови железный меч укреплённый остриём вверх – это и есть тот самый «Ареc». Он не являлся чьим-то сыном в пантеоне богов, у него вообще не было человеческой ипостасьи. Только меч. «Арес» не был главным богом в пантеоне скифских богов, поскольку он вообще, по сути, не принадлежал к пантеону.

Выделялся «Арес» среди прочих богов и способом поклонения.
В жертву богам приносили вино и пищу, различных животных. Устраивали пир с ритуальными блюдами, часть которых предварительно отдавали богам (например в случае богини Табити – клали в очаг). Способ умервшления животных и приготовления пищи был идентичен для всех богов:
«60. Обряды жертвоприношений всем богам и на всех празднествах у них одинаковы и совершаются вот так: жертвенное животное ставят со связанными передними ногами. Приносящий жертву, стоя сзади, тянет за конец веревки и затем повергает жертву на землю. Во время падения животного жрец взывает к богу, которому приносит жертву. Затем он набрасывает петлю на шею животного и поворотом палки, всунутой в петлю, душит его. При этом огня не возжигают и не начинают посвящения или возлияния. После того как жертва задушена, обдирают шкуру и приступают к варке мяса.
61. Так как в Скифии чрезвычайно мало леса, то для варки мяса скифы придумали вот что. Ободрав шкуру жертвенного животного, они очищают кости от мяса и затем бросают в котлы местного изделия47 (если они под рукой). Котлы эти очень похожи на лесбосские сосуды для смешения вина, но только гораздо больше. Заложив мясо в котлы, поджигают кости жертв и на них производят варку. Если же у них нет такого котла, тогда все мясо кладут в желудки животных, подливают воды и снизу поджигают кости. Кости отлично горят, а в желудках свободно вмещается очищенное от костей мясо. Таким образом, бык сам себя варит, как и другие жертвенные животные. Когда мясо сварится, то приносящий жертву посвящает божеству часть мяса и внутренностей и бросает их перед собой на землю. В жертву приносят также и других домашних животных, в особенности же коней.
62. Таким-то образом и таких животных они приносят в жертву прочим богам. Аресу же совершают жертвоприношения следующим образом…» (с) Геродот
Чем они (боги) различались – так это составом и обильностью жертв. Кому пару быков племенных надо забить, а кому и козы достаточно… Но заметьте, даже Геродот выделяет «Ареса» (которого при перечислении скифских богов отнюдь не называет главным) из «всех прочих» богов.

В случае с Аресом жертвоприношения животных дополнялись нехарактерными для почитания прочих скифских богов действиями. Вот как это описывает Геродот: «…Этому-то мечу ежегодно приносят в жертву коней и рогатый скот, и даже еще больше, чем прочим богам. Из каждой сотни пленников обрекают в жертву одного человека, но не тем способом, как скот, а по иному обряду. Головы пленников сначала окропляют вином, и жертвы закалываются над сосудом. Затем несут кровь на верх кучи хвороста и окропляют ею меч. Кровь они несут наверх, а внизу у святилища совершается такой обряд: у заколотых жертв отрубают правые плечи с руками и бросают их в воздух; затем, после заклания других животных, оканчивают обряд и удаляются. Рука же остается лежать там, где она упала, а труп жертвы лежит отдельно».
В чём причина такого отличия и выделения "Ареса" из прочих богов? Каково его настоящее скифское имя и было ли у меча вообще осбвтенное имя? Эти вопросы так и остаются без ответа.

Как уже говорилось выше – в каждом скифском царстве (союзе племён) правил царь, подчинённый «верховному ксаю» сколотов. Царь возглавлял войско в походах и управлял царством. Царь являлся практически полноправным правителем в своей земле, поскольку «Верховный ксай» как правило не вмешивался во внутренние дела подвластного царства. Любое решение или приказание царя было законом для рядовых скифов. Царя окружали вожди племён, входивших в царство, члены царских родов, и самые заслуженные и удачливые воины. Вместе они составляли царское окружение. Они являлись советниками царя, управляли отдельными областями и командовали военными отрядами, иногда даже возглавляли небольшие военные походы. Вместе с царем они объезжали ежегодно подвластные области, собирая дань. Часть дани предназначалась царю и царскому окружению, часть отправлялась «верховному ксаю» и царским скифам. Дань была невелика и носила более ритуальный характер: плативший небольшую дань те самым признавал и подтверждал власть царских скифов и власть царя своего царства.
Все знатные люди племён, входившие в окружение царя, обычно имели свою территорию кочевий, где паслись их многочисленные стада. Члены их рода и часть свободных воинов жили на этих территориях, в военное время они составляли военный отряд, которым командовал вельможа.
Основную массу скифского населения составляли свободные воины. В мирное время они пасли скот, обрабатывали землю, занимались ремесленным производством или торговлей (в зависимости от образа жизни и царства: скифы-пахари или скифы-кочевники…) Они имели личный скот, различное имущество и даже рабов. В военное время все мужчины становились воинами. Они выступали в поход со своим оружием и снаряжением. Из свободных воинов составлялись отдельные отряды под начальством знати, ориентировались при составлении отрядов обычно на место проживания: воинов объединяли по территориям.
Любой свободный воин мог стать военачальником, если проявлял личную храбрость и мужество. Тогда он получал земли от царя, у него появлялся свой отряд, воины которого поселялись на его землях. Свободные воины имели много политических прав. В особенно ответственные для государства периоды они собирались на совет. Этот совет даже мог изгнать царя и избрать нового (имеется ввиду царь-правитель союза племён, верховного Ксая могли изгнать или выбрать только представители царских скифов).
Что же касается рабов – то их у скифов было не много. В хозяйстве кочевников труд рабов использовать очень неудобно, содержание и охрана рабов в степи обходится дорого.
Всех захваченных в плен скифы обычно продавали в другие страны, что являлось в те времена совершенно обычным делом для всех народов. Только очень немногих из них калечили, чтобы те не смогли убежать, и использовали как работников. Среди скифов - земледельцев и ремесленников рабство было распространено гораздо шире. Но и они содержали лишь несколько самых искусных рабов.
Скифские рабы по сути не были рабами в привычном нам «греческо-римском» понимании: раб – работник-прислуга, на использовании труда которого основано функционирование всего хозяйства поместья и сельхоз угодий. Они (скифские рабы) не составляли отдельный социальный слой, ребёнок скифского раба был свободным человеком. Рабство означало провинность человека: рабом становился скиф, провинившийся перед царём или виновный в малых преступлениях, также в рабство скифы могли попасть за долги. По истечении определенного срока, раба могли выпустить на волю, либо сделать его членом семьи и оставить жить в качестве свободного человека.
Но скифы, совершившие тяжкие преступления (самым тяжким преступлением скифы полагали нарушение клятвы), проявившие трусость и предательство изгонялись и подвергались забвению. Скифы их племени и царства переставали их признавать, на территории других царств клятвопреступники могли попасть в рабство, но их никогда не оставляли в Скифии, а сразу продавали.
Скифских рабов охотно покупали греки: они пополняли ими свои армии (поскольку все скифы считались лучшими стрелками излука). У греков скифы-рабы становились наёмниками, они работали (воевали) за плату и никогда не становились классическими «греческими» рабами.

Правосудие в скифии обычно осуществлял правитель царства. Обычно человека, обвиненного в преступлении, приводили к царю. Выступал человек, обвинивший подозреваемого в воровстве или другом проступке. Если вина была бесспорной, и подозреваемый сознавался, его тут же убивали, делали рабом или изгоняли. В спорных же случаях, когда доказательств не было или они были недостаточны поступали следующим образом: если вина была не доказана, но обвинитель настаивал на виновности обвиняемого – оба они были в равных правах. Тогда, чтобы решить спор меж собой, обвинитель и ответчик выходили на поединок. Победивший считался правым. Он с гордостью возвращался домой, унося в качестве трофея голову врага. Нередко случалось, что преступник оставался не только безнаказанным, но и приобретал незаслуженную славу, но стоит заметить, что инициатором поединка всегда мог быть лишь обвинитель.

В скифском обществе существовал особый ритуал – «Клятва о дружбе», которая среди скифов скреплялась кровью. Для этого в чашу наливали вино. Воины, клянущиеся друг другу в дружбе, надрезали кожу на руке и проливали несколько капель в эту чашу. Затем они по очереди пили из нее. На такую церемонию приглашались обычно самые уважаемые соплеменники. Они являлись свидетелями и также пили из чаши. Клятва, скрепленная кровью, считалась священной, клятвопреступник же переставал быть скифоми наказывался («…Нарушивший клятву или присягу не может считать себя скифом — но может мертвецом…» Поучение Колаксая своим детям и подданным). Таким образом, друзья становились кровными родственниками. Это обязывало их помогать друг другу, не бросать в беде и сражаться друг за друга в бою. Поскольку скифы практически все время проводили в войне, клятва о дружбе играла очень большую роль в обществе. Кровные друзья, сражаясь бок о бок в бою, не могли предать друг друга или бежать с поля боя. Кровная дружба была одним из важных факторов непобедимости скифов. Этот воинский обычай с некоторыми изменениями сохранился во многих современных культурах, главное же осталось неизменным: «братья-по-оружию\кровные родственники\побратимы» становились таковыми после того, как смешивалась их кровь.

Сохранилась информация и по другим скифским обычаям. Если скиф планировал какое-то дело, в котором ему понадобятся помощники, он закалывал быка, расстилал на земле посреди поселения шкуру этого быка и рядом ставил котёл с мелко нарезанным мясом быка. Всякий, кто хотел и соглашался помочь подходил, вставал на шкуру, съедал кусочек мяса и обещал помощь. Сохранилась даже поговорка: «сидеть на шкуре», что означает «искать поддержки \ помощи», «искать соратников \ помощников».

Охота на зайца в скифии была не только развлечением. В степи поймать небольшого быстрого и прыткого зверя очень сложно. Его не поймаешь арканом. Попасть в бегущего зайца из лука тоже нелегко. Заяц путает следы и неожиданно меняет направление движения, он быстр и ловок. Потому поймавший зайца доказывает свою ловкость и меткость, но так же свой ум и хитрость (умение подкрасться незаметно и обхитрить зверя). Охота на зайца носила и ритуальный характер: мальчик поймавший зайца считался уже юношей, молодым воином, то есть проходил первый этап посвящения. Юноша уже мог участвовать в войнах, доказывать свою храбрость и доблесть.
Взрослый же этой охотой подтверждал свою ловкость, хитрость и ум. Для многих скифов это было обязательно, например для царей и вождей племён, поскольку скифы не подчинились бы человеку, не умеющему поймать зайца. «Не может зайца поймать» - так скифы говорили о недостойных уважения людях.

Некоторые утверждают, что скифы, якобы, праздновали новый год 21 марта в день весеннего равноденствия. Встречал однажды в сети гениальное по своей глупости «уточнение», что смену года скифы праздновали 21 марта в 21 час 21 минуту. По Московскому времени, надо думать =)

Постараюсь объяснить, почему это не так. Во-первых нет достоверных источников с описанием подобного весеннего праздника у скифов. Во-вторых скифы не имели часов и не мерили часасми\минутами время дня. В-третьих скифы не праздновали наступление нового года вообще, вернее было бы сказать, что они провожали старый год, а если быть совсем точным, то скифы подводили итоги заканчивающегося года. Делали они это поздней осенью, поскольку наступающие холода заставляли откочёвывать несколько южнее в поисках свежих пастбищ, племена останавливались и обустраивались на зимовку, снег ухудшал возможности прокорма лошадей, многие перевалы закрывались на зиму… Потому скифы (как впрочем и многие другие кочевники после них) совершали набеги и походы весной и летом, в свою очередь к середине осени военная активность скифов постепенно заканчивалась.

Так же стоит упомянуть, что доблесть и смелость скифы определяли по количеству убитых врагов, для чего срезали скальпы (кожу на голове вместе с волосами) поверженных противников, специальным образом обрабатывали кожу (в том числе и для лучшей сохранности) и вешали на уздечку своего коня (чтобы каждый мог видеть сколько врагов убил воин). Ведь словам можно не поверить, а между тем даже делёж военной добычи скифы осуществляли по этому принципу: после каждой битвы или похода именно по предъявленным скальпам высчитывалась доля каждого воина, таким образом делёж проходил по справедливости, в зависимости от вклада каждого воина в общую победу…

Итак, назовём этот праздник подведения итогов условно «Скифским Новым годом», но будем помнить о том, что это всего лишь наше современное название и скифы называли его совсем иными словами. Как же праздновался «скифский новый год»?
Раз в год, поздней осенью мужчины каждого округа собирались вместе на праздник воинов, на котором скифы подводили итоги сезона, хвастались друг перед другом подвигами и добычей. Вино наливали в особый сосуд — кубок почета. Геродот описывает это так: «из этого сосуда пьют только те, кто убил врага. Те же, кому не довелось еще убить врага, не могут пить вина из этого сосуда и должны сидеть в стороне, как опозоренные. Для скифов это постыднее всего. Напротив, всем тем, кто умертвил много врагов, подносят по два кубка, и те выпивают их разом». Доказательством убийства многих врагов служили их скальпы, а военную добычу и так видно. Таким образом особо чествовались (возможность пить из поднесённых двух кубков почёта) самые знатные и умелые воины, и в то же время опозоренными (запрет пить из кубка почёта) были трусливые, не умеющие воевать или страшащиеся битв. На первый взгляд такой обычай кажется странным, но стоит помнить, что все без исключения свободные мужчины в Скифии были воинами. Потому воинские заслуги ценились выше других и отсутствие таковых было позором. Естественно, что все юноши в скифском обществе мечтали стать настоящими воинами, чтобы с полным правом участвовать в собраниях настоящих мужчин. Когда юноша убивал своего первого врага, он пил его кровь (потому что считалось, что сила и доблесть первого врага должна перейти через кровь к победителю и сделать его еще сильнее) и срезал скальп своего первого врага и показывал его другим воинам на празднике. Такого юношу также чествовали особо, поскольку его доблесть заключалась не в большом количестве поверженных противников, но в первом шаге на пути настоящего мужчины.
Праздновали скифский новый год поздней осенью и праздник длился три дня, поскольку воины должны были собраться в месте и ехали для этого из разных уголков царства. Эти дни праздника не учитывались в счёте времени и не входили ни в один из месяцев скифского календаря. По современному календарю эти дни соответствуют 19-21 ноября.

Месть и личные враги скифов
Со своими личными врагами скифы поступали еще кровожаднее. Если скиф убивал личного врага, он распиливал его череп. Верхняя часть черепа тщательно вычищалась и вымывалась, из нее делали чашу для питья. Для этого половинку черепа обтягивали сыромятной кожей, богатые скифы украшали сверху ее золотыми или серебряными пластинами. В праздничные дни такие чаши вынимались из хранилищ и выставлялись перед гостями, чтобы напомнить им, что у хозяина было множество врагов, но всех их ему удалось одолеть. Тем самым хозяин предупреждал, что с ним лучше не ссориться. Поступали скифы так только с очень сильными и влиятельными врагами.
Вот как это описывает Геродот: "...С головами же врагов (но не всех, а только самых лютых) они поступают так. Сначала отпиливают черепа до бровей и вычищают. Бедняк обтягивает череп только снаружи сыромятной воловьей кожей и в таком виде пользуется им. Богатые же люди сперва обтягивают череп снаружи сыромятной кожей, а затем еще покрывают внутри позолотой и употребляют вместо чаши 50. Так скифы поступают даже с черепами своих родственников (если поссорятся с ними и когда перед судом царя один одержит верх над другим). При посещении уважаемых гостей хозяин выставляет такие черепа и напоминает гостям, что эти родственники были его врагами и что он их одолел. Такой поступок у скифов считается доблестным деянием..."
Эта традиция после скифов перешла ко всем прочим более поздним степным народам и надолго укоренилась.

Есть много материальных свидетельств скифской культуры и эпохи: предметы быта, монеты, украшения… Об этих археологических находках написано много книг и опубликовано множество фотографий, многие предметы узнаваемы и стали своего рода визитной карточкой скифов. Об этом можно рассказать в другой раз и в другом месте.
Я же хочу остановиться на том, что в особенно большой степени повлияло на историю всего региона и мира – военном ремесле скифов.

Как уже говорилось, все свободные люди в скифии были воинами. Кого-то из них считали выдающимися, кого-то – нет. Но каждый мужчина и многие женщины с детства умели быстро скакать на лошади, метко стрелять из лука, так же метко кидать веревочные петли – арканы… От этого зависело выживание человека в степи. Поскольку если в лесу человек может прожить «собирательством» (плоды-ягоды-орехи-корешки-…), то в степи человек, оставшийся один и лишившийся всего, прокормится только охотой.
Потому многие навыки и умения, которые другие народы считали талантом, доблестным искусством и уделом героев, были естественны для каждого скифа. Но только этого явно мало для непобедимости, для того, чтобы заставить трепетать врага.

Ведение войны в те времена сильно отличалось от привычных нам методов. Одним из основных отличий было полное отсутствие кавалерии. Нет, лошади на войне использовались и весьма широко: чем заменить столь быстрое животное? Повозки, обозы, даже «танки» того времени - боевые колесницы – везде лошадь была незаменима. Но не было кавалерии – войск, сражающихся в конном строю. Были просто вооружённые всадники. У тех же древних греков существовали конные отряды: небольшие формирования в несколько десятков конных воинов стремительно обходили противника с фланга… после чего спешивались, оставляли одного-двух человек стеречь лошадей, а сами «расчехляли» щиты и копья, строились в маленькую фалангу и шли в наступление.
Отсутствие конницы объяснялось просто: всадники ездили тогда на этаких «попонах»: на спину лошади просто стелилось покрывало, на котором сидел всадник, обхватив бока лошади ногами. Ведение боя, нанесение ударов в бою сопровождается изменением положения центра тяжести. Иначе говоря, у такого бойца больше шансов свалится с лошади вместе с попоной (или без неё), чем поразить противника. К тому же этому надо долго обучаться, подготовка такого воина многократно, дороже чем пехотинца, а толку от такого воина в бою много меньше. Потому лошади в бою были уделом знати и полководцев – тех, кому важнее была скорость, а не непосредственное участие в схватке.

С приходом скифов всё изменилось. Древний мир содрогнулся увидев конное войско. Именно появление скифов и их азиатские походы послужили почвой для многочисленных мифов о кентаврах: свирепых вонах полулошадях-полулюдях. Скифы атаковали в конном строю и чувствовали себя при этом настолько уверенно, что создавалось впечатление, будто человек и лошадь просто одно целое. Скифы принесли в древний мир седло. Плотно закреплённое на спине лошади с помощью «подпруги», оно позволяло всаднику не бояться «соскальзывания». Кроме того у седла спереди и сзади были специальные вертикальные жёсткие выступы (луки). На них всадник мог опереться, или держась за них отклонится в сторону… По сути скифское новшество обеспечило будущее искусству джигитовки.
Но не только седло обеспечивало скифам преимущество. Скифские воины с детства учились верховой езде и могли управлять лошадью одними ногами, освобождая руки для боя! Искусный азиатский всадник мог удержаться на спине лошади и наносить удары правой рукой, но не держаться за уздечку – такое ему и в страшном сне привидится не могло.
Для скифов же это было совершенно обычным делом, потому скифы обладали тем, чего не было ни у кого более – стреляющей кавалерией. Скифы устрашили древний мир не только «кентаврами», но и «стреляющими из лука кентаврами»…

Ранее, где-то в III тысячелетии до нашей эры, у степных народов бронзового века появляется новое оружие — боевые колесницы. О, это была грозная сила! Глиняные таблички Месопотамии и надписи, выбитые на стенах египетских пирамид, свидетельствуют: колесница стала подлинной революцией в военном деле. Запряженные, как правило, парным количеством лошадей деревянные повозки, на которых находился возничий, иногда еще один-два воина с луками и дротиками, врываясь в ряды вражеской армии, сеяли панику и смерть. Врагов сметали ударной силой несущейся колесницы, кони затаптывали поверженных воинов копытами, с высоты повозки солдаты поражали противника стрелами и короткими метательными копьями.
Изобретение этого принципиально нового способа ведения войны многие историки приписывают индоевропейцам — предкам большинства нынешних народов Европы. Именно с помощью боевых колесниц «белые» дикари стремительно распространились по всему миру: захватили Индию и Иран, создали на территории современной Турции державу хеттов, а на землях Греции первые эллинские города-государства, впоследствии разрушившие Трою.
Появление в Причерноморье скифов показало, что время колесниц навсегда ушло (они ещё будут применяться - преимущественно в Азии и Египте, но в основном против пехоты и в основном как вспомогательные подразделения). Колесницы были неповоротливы и тихоходны в сравнении с легкой стреляющей конницей.

По свидетельству Геродота, скифы натягивали тетиву лука не к груди, как все прочие народы, а к противоположному плечу. Таким образом обеспечивалось максимальное натяжение тетивы, и стрела летела с убойной силой на немыслимое для тех времен расстояние — двести-триста метров. Причем стреляли конные лучники одинаково хорошо как с левого, так и с правого плеча, а это значит, что в сражении они практически не имели зон, закрытых для обстрела. Добавим к этому поразивший воображение современников «скифский выстрел» - стрельба из лука назад, обернувшись в седле.
Подобному способу ведения боя не было противодействия. Скифы, о которых Геродот сообщает, что все они «конные лучники» (по-гречески — «гиппотоксоты») и «воюют верхом», сходились с противником на расстояние выстрела из лука и осыпали врага тучей стрел. Затем, когда тот пытался сблизиться, поворачивали вспять и удалялись, не переставая при этом стрелять. Если противник в панике убегал – легкая скифская конница легко догоняла его. Таким способом они могли уничтожить любую армию, не вступая с ней в ближний бой, обстреливая противника и держась на безопасной для себя дистанции.

В вооружение скифского воина входил лук, короткий меч – акинак, небольшой топор секач, штурмовые копья длинной до 2,5 метров, более короткие копья длинной до 1,5 метров. Акинак и копья длинной до 1,5 метров использовались в пешем строю: скифы спешивались, чтобы добить опрокинутого и смятённого противника и собрать головы-скальпы. Штурмовые копья длинной до 2,5 метров и топоры использовались для конного ближнего боя, что происходило чрезвычайно редко.
«Скифский лук» был основой боевой мощи «северных варваров». Нет-нет, всё верно: скифский лук (или иначе – лук скифского типа) разительно отличался от всех прочих.

Аммиан Марцеллин, римский историк, сам опытный воин, сравнивал вид скифского лука с очертаниями северного побережья Черного моря, где в роли центральной планки выступает Крымский полуостров. Или с двумя узкими полумесяцами, соединенными меж собой ровным отрезком, удобным для захвата кистью стрелка. Он писал: «В то время как луки всех народов сгибаются из гнущихся древков, луки скифские, ...выгнутые с обеих сторон широкими и глубокими внутрь рогами, имеют вид луны во время ущерба, а середину их разделяет прямой и круглый брусок»
Такой лук длиной всего 70—80 сантиметров мог посылать стрелы на расстояние почти в полкилометра. В греческой колонии Ольвии, на берегах Днепра, археологи обнаружили каменную стелу, увековечившую рекордный выстрел некого Анаксагора. Стрела, пущенная из скифского лука, пролетела 520 метров. Интересно, что до появления в этих краях всадников-стрелков рекорд подобного рода принадлежал царю Урарту Аргишти, выстрелившему на 476 метров. Хотя его лук был намного массивнее и в несколько раз длиннее.

По всем свидетельствам, скифский лук был небольшим, но очень дальнобойным. Достигалось это за счёт конструктивных решений. Древко лука не было цельно деревянным – скифский лук был «сложным». Таким термином обозначают луки, изготовленные из двух-трёх разных материалов. В изготовлении скифского лука использовались дерево, кость, роговые пластины, кожа. Все компоненты подвергались обработке и пропитке, придававшей нужные свойства материалам. Древко лука было слоистым (несколько слоёв на поперечном срезе), а так же сегментным ( несколько сегментов, последовательно соединённых друг с другом). Слои и сегменты между собой склеивались особым «рыбным» клеем и обёртывались кожей.
Кроме того, скифский лук был составным: как сказано выше, лук состоял из двух гнущихся плечей и не гнущегося бруска-рукояти посередине. Такая конструкция позволяла получить большую силу натяжения при меньших линейных размерах лука.
Ещё одна особенность скифских луков – ушко, на которое крепилась тетива. Концы плечей лука были спиралевидными, при натягивании стрелы эти «спирали» распрямлялись, что обеспечивало дополнительную энергию выстрела без увеличения линейных размеров самого лука.
В итоге получается сравнительно небольшой и очень дальнобойный лук.
Скифский лук и был таким. Средние размеры его в состоянии с натянутой тетивой составляют 55-60 см (а при вытягивании стрелы такой лук складывался практически пополам, образуя этакий ромб). Идеальное оружие для кавалериста. Кроме того, скифский лук мог постоянно находится в боевом состоянии (с натянутой тетивой), в то время как для других луков это смерти подобно: постепенно теряются гибкие свойства древка лука, а это значит, что стрелок вынужден каждый раз натягивать тетиву перед боем и снимать – после.
Всегда готовый к использованию в бою лук нуждается в удобной «кобуре». И подобная «кобура» у скифов имелась: неотъемлемым атрибутом стреляющего всадника являлся горит — уникальное, присущее только Скифии приспособление. Это был изготовленный из кожи или бересты, но непременно с твердой деревянной вставкой внутри (для жесткости формы) футляр из двух отделений: для лука и стрел. Его носили на поясе слева, причем лук помещался ближе к телу воина, а стрелы, их входило до 150 штук, размещались во внешнем отделении. По своим размерам горит соответствовал скифскому луку в боевом состоянии то есть был длинной около 60 см.
Скифские гориты подчас представляли собой настоящие произведения искусства. Их покрывали затейливыми кожаными тиснениями, золотыми или бронзовыми накладками. Внимание к такой детали, как футляр для лука, могущей кому-то показаться ничтожной, далеко не случайно. Твердый горит позволял воину почти мгновенно выхватывать лук и уже через секунду выпускать первую стрелу. В горите хранилась, так сказать, «первая обойма», остальные стрелы хранились связанными в пучки.

Акинак (так же как и скифский лук с горитом) является необычным оружием. С акинаком происходит некоторая путаница: то историки его называют мечом, то кинжалом. Всё-таки это меч, хоть и короткий (зачем всаднику полутора метровая дурында?), но имеющий свойства кинжала. Как это понять?
Вспомните и мысленно представьте классический меч, а вернее его лезвие. Если опустить детали, то форма лезвия классического меча состоит из двух геометрических фигур: длинного узкого прямоугольника и присоединённого к нему на конце равностороннего треугольника. Скифский же акинак имел формой лезвия чрезвычайно вытянутый треугольник, что характерно для кинжалов: лезвие с широким основанием у рукояти, постепенно сужающееся по всей длине от рукояти к кончику меча. Если классический меч предназначен для рубящих ударов, то акинак может осуществлять секущие удары. Добавьте к этому неширокую но массивную гарду (по форме напоминает сердечко) и вы получите секущий клинок с легким лезвием, сбалансированный для фехтования (чего о классическом мече никак не скажешь). Другими словами, акинак – это предок и прообраз сабли.

Акинак и горит с луком являлись обязательным оружием каждого скифа (в отличие от прочих видов вооружения скифа) и носились на поясе, с которым скиф некогда не расставался. Именно на поясе кроме оружия (горит, акинак, боевая секира) скиф носил самые необходимые вещи: точильный камень, чашу, гребень.
Сам пояс, первоначально очень широкий с поперечными бронзовыми, железными или золотыми накладками, кроме прочего играл роль дополнительного доспеха, защищая живот и спину всадника. В этом месте панцирь не обшивали пластинами. Помимо функций дополнительного доспеха и древней портупеи, этот атрибут кочевника служил своего рода разновидностью погон, поскольку свидетельствовал о знатности и заслугах воина. Чем старше и прославленней был всадник, тем роскошней и богаче делался его неразлучный помощник и защитник.

Стоит теперь рассказать и о скифском доспехе. Скифский доспех был пластинчатым: на кожаную или войлочную основу нашивались ряды пластинок таким образом, чтобы верхний ряд несколько перекрывал нижний. Получался некий аналог «рыбьей чешуи».
Доспех состоял из панциря (закрывавшего верхнюю часть туловища), пояса (поверх панциря), и нижней части доспеха – этаких «полуштанов»: передняя половина штанов, закрывающая ноги спереди завязывающаяся в нескольких местах сзади вокруг ноги. Правда «полуштаны» могли либо вообще отсутствовать, либо (чаще всего) являться продолжением передней части панциря. Доспех обшивался пластинами: либо пластинами из толстой, грубой кожи, либо медными или бронзовыми.
Щиты скифов так же были пластинчатыми (на кожано-войлочную основу нашивались медные пластины). Они имели форму боба или прямоугольника, крепились на спину и будучи гибкими обхватывали всадника сзади и с боков, предоставляя дополнительную защиту.
Единственным предметом, не являвшимся скифским «ноу хау» был шлем. Для быстрых конных лучников защита от ударов сверху не была актуальной. Скифы использовали для защиты головы специальную войлочную или кожаную шапку — башлык. По виду она напоминает буденовку с округлым верхом, несколько выступающим вперед. Башлык для усиления защитных свойств также мог обшиваться небольшими пластинами (чаще кожаными). Также скифы с большой охотой использовали трофейные и покупные шлемы греческой работы — коринфские, аттические, южно-греческие — цельнокованые, легкие, сделанные из блестящей полированной бронзы.
Доспехи защищали также и скифских верных коней. Головы лошадей украшали бронзовые литые или кованые налобные пластины, груди — кожаные нагрудники с набором металлических бляшек.
Непревзойденные воины, скифы до мелочей продумали снаряжение всадника, все работало на его защиту и одновременно не должно было перегружать коня или стеснять движений воина, руки которого всегда оставались свободными для стрельбы из лука. Как пишет украинский исследователь Евгений Черненко: «Скифское вооружение по праву считалось одним из наиболее совершенных для своего времени. Скифами был создан комплекс вооружения, не претерпевший сколько-нибудь серьезных изменений и дополнений вплоть до изобретения огнестрельного оружия...»

Обладая таким продвинутым вооружением и доспехом в скифы вызывали не только страх, но и зависть. Их «азиатские походы» стали поводом для множества последующих военных реформ в этом регионе.
Например, встречаются изображения лошади, несущей на спине двух всадников: первый управляет скакуном, второй стреляет излука. Понятно, что такая карикатурная «стреляющая кавалерия» не могла угнаться за скифами, хоть и пыталась.
Акинак, как уже говорилось, стал тем оружием (способным наносить секущие удары), котороые позднее в процессе видоизменения превратилось в сабли.
Или вот пример: были попытки ввести в обмундирование аналог скифского горита, но то ли лук в маленький чехол не вмещался, то ли носить было не удобно, но азиаты ограничились прямоугольным колчаном, который так же не был особо популярен и заметного следа не оставил.
Естественно, были попытки скопировать знаменитый скифский лук. Более всего преуспели в этом персы, не достигшие однако желаемого результата. Впоследствии персы славились как искусные стрелки из лука, ставившие рекорды дальности выстрела (даже турецкие послы удивляли англичан дальностью стрельбы из лука…). Но загвоздка заключалась в том, что персам не были известны секреты скифских лучных мастеров. Персы ориентировались на внешний вид и когда создали лук соответствовавший (по их мнению и по внешнему виду) скифскому луку, то оказалось что это слабое и не особо дальнобойное оружие, неспособное демонстрировать те ошеломляющие результаты, которые показывали скифы. Персы решили эту проблему на свой лад – увеличив луки и тем повысив их силу. Фактически персы-турки упростили скифский лук. Да, персидские и турецкие рекордсмены посылали стрелы более чем на полкилометра, но делали они это при помощи луков более чем в два раза превосходивших скифские по размеру. О ношении подобных «инженерных сооружений» на поясе и речи идти не могло

Что ж, пора вернуться к собственно истории скифов. Последнее упоминание скифов в связи с азиатскими походами датируется 590 годом до н.э. в связи с войной между Мидией и Лидией, где скифы выступали на стороне лидийцев, не забыв предательства Киаксара. К этому моменту основная масса скифов (сколотов) уже покинула Азию, уже создано государство скифов, описанное выше.
Вволю навоевавшись в Азии скифы не бросают своего любимого занятия и обращают свой взгляд в противоположную сторону – в центральную Европу, куда и отправляются с походами-набегами, обходя горные районы Фракии с севера. К сожалению подробности этих походов останутся неизвестными, поскольку греки их описаний не сохранили, а севернее греков некому было написать об этом. Кого скифы громили, какие победы одерживали – так и останется загадкой.
В качестве подтверждения и свидетельства тех походов выступают археологические находки – захоронения. В частности на территории современной Германии найдены скифские захоронения и стоянки, датируемые 6 веком до н.э. Скифскими их считают исходя из их сходства с прочими захоронениями скифов, соответствия найденных предметов и деталей захоронения. Все эти «могилы» - могилы воинов без каких бы то ни было намёком на другую деятельность (аналогичная ситуация со скифскими захоронениями чуть более раннего периода в Передней Азии), зачастую останки хранят следы насильственной смерти. Если кратко – то всё говорит о том, что скифы тут были «исключительно проездом по военным нуждам».
Косвенным подтверждением «Европейской компании» скифов 6 века до н.э. являются слова греческих историков: непосредственно на север и северовосток от Скифского государства по их словам расположены народы практически абсолютно бесполезные в плане походов за добычей (как например описанные Геродотом загадочные «священные древесные пацифисты» – все лысые от рождения и настолько убогие, что их обижать зазорно), да к тому же практически все родственники скифам. И тем не менее по словам греком скифы постоянно воюют, делят богатую добычу, пленников приводят… Думается, что если бы скифы воевали «внутри себя» - это не укрылось бы от греческих соседей. Где тогда, спрашивается, скифы воюют, если на юг к грекам тоже не ходят за добычей? Логичный вариант – на северо-западе, что подтверждается археологическими находками.

А в направлении Азии серьёзных походов скифы практически не предпринимают - там уже и так всё основательно пограблено. Только восточные скифы – саки (массагеты) тревожат центрально-азиатские просторы, да отдельные небольшие отряды причерноморских скифов ходят через Кавказ в приграничные районы «на промысел».
Азиатский мир получает передышку от скифов. И на руинах Ассирии, Фригии, Урарту появляются новые государства: Мидия и Персида. Последняя быстро набирает силу и превращается стараниями знаменитого царя Кира второго (он же Кир-завоеватель, он же Кир Великий и так далее) из маленького государства на берегу персидского залива в Персидскую империю, покорив и поглотив сначала Мидию, а затем Лидию, Ионию, Карию, Ликию, Дрангиану, Арию, Арахосию, Саттагидию, Бактрию, Гандхару, Гедросию, Маргиану, Согдиану, Хорезм и Нововавилонское царство (после завоевания которого Сирия, Палестина и Финикия сдались без боя). Внушительный список, не правда ли? В середине 6 века до н.э. Кир великий значительно раздвинул границы Персидской Империи в Центральную Азию: на юге собственно до побережья персидского залива, оманского залива и аравийского моря, на востоке до крупных горных массивов, за которыми находится территория современной Индии и Китая, на западе – до границ Египта, на севере – до уровня южного побережья Аральского моря (Хорезмия). Сунулся было Кир дальше на север, но напоролся на всё тех же массагетов (восточных скифов), которые в 530 году до н.э. под руководством царицы Томирис перебили персидское войско, а голову самого Кира засунули в кожаный мешок, наполненный его же кровью и с пожеланиями напиться наконец кровью вдоволь отправили на родину.
Персидские источники, что вполне естественно, утверждают что Кир пал в битве с многократно превосходящими массагетами в бескрайней степи: смелые, могучие и умелые персидские воины были задавлены бесконечным количеством презренных дикарей. Конница степняков была де столь многочисленна, что просто «рука бойцов колоть устала» и царским телохранителям в бою так и не удалось выручить тело своего правителя.
Как мы ещё не раз убедимся - превозносить себя и принижать противника (пусть и победившего) вообще в традициях персов. Кстати, обезглавленное тело Кира потом всё-таки выкупили, чтобы не позориться и похоронить в гробнице, как и подобает «Великому».
Персидский престол перешел к его сыну-полководцу Камбизу II, который отыскал некое племя, нарёк его массагетами (видимо недобитыми по случайности Киром Великим), оперативно его разгромил и довольный свершившейся местью со спокойной душой отправился покорять Египет, предварительно убив младшего брата для укрепления верховной власти.
Не помогло. В 522 году до н.э. 11 марта (пока Камбиз второй находится в Египте), некий «мидийский маг» известный как Гаумата (или Лже-Бардия, или Смердис) выдаёт себя за чудом выжившего младшего брата Камбиза и совершает государственный переворот. Камбиз, узнав о том, сразу спешит домой с войском, но в пути нечаянно «наткнулся на свой кинжал и закололся».
Через полгода, а именно 29 сентября 522 года до н.э. Гаумата (получивший «всеперсидское» признание, поскольку отменил налоги и воинскую повинность на три года) был убит аристократами-заговорщиками. Во главе заговора стоял Дарий 1…

Дарий первый неизменно представляется в официальных исторических трудах как смелый, мудрый и справедливый правитель. Прямо как царь Соломон. Но давайте не будем верить на слово персам (ибо любят приврать)…
Итак, первым делом Дарий повелел перебить всех магов в стране «во избежание». После чего отменил все нововведения «лже-царевича»: поднял обратно налоги, возвратил воинскую повинность, вернул аристократам их привилегии. Итог - по всей персидской империи начали вспыхивать мятежи. Вавилон восставал дважды, эламиты бунтовали трижды подряд… После 20 битв и спустя примерно четыре года Дарий наконец-то укрепился на троне. Были проведены реформы, в результате которых вся Персидская Империя делилась на сатрапии (регионы, соответствовавшие покорённым государствам), повелители-сатрапы лишались всех армейских подразделений (им оставляли лишь малочисленную личную охрану), военачальники становились независимы от сатрапов и подчинялись непосредственно царю (для профилактики мятежей).
Затем Дарий предпринял ряд завоевательных походов: в 517 году до н.э. покорил северо-запад Индии, «где было много мелких государственных объединений», и парочку островов в Эгейском море: Самос и Хиос (причём Самос, обладавший неслабым флотом был покорён через заговор, переворот и убийство правителя). Иными словами правитель огромной персидской империи покорил все мелкие государства в пределах своей видимости. Оставались лишь Саки на северо-востоке, Греки на западе и мифические «непобедимые скифы» где-то за Понтом Евксинским (Черным морем).

«…одна маленькая, но гордая птичка сказала: а я плечу прямо на солнце!»(с)
Дарий выбрал скифов. Тщетно сподвижники Дария - военачальники, царедворцы и родственники пытались отговорить его от этой немыслимой затеи. Родной брат царя Артабан настойчиво объяснял Дарию, что земли, где живут скифы, далеки и недоступны, а народы их населяющие славятся как мужественные и искусные воины... Всё было бесполезно. С греческого берега (по словам Геродота), казалось, что персы хотели отомстить скифам за унижения, нанесенные Мидии во время переднеазиатских походов. Но дело было не только, и не столько в этом.
Дарий уже мнил себя великим завоевателем, равным Киру Великому и намеревался превзойти его славу. Добиться этого можно было, победив легендарных скифов, столь памятных в Азии своими опустошающими походами. Саки и массагеты для этой цели не годились, поскольку во-первых (благодаря персидским источникам) они все считались презренными дикарями, во-вторых (опять благодаря персидским источникам) все прекрасно знали, что Кир Великий итак «перебил» практически всех массагетов, его сын Камбиз второй «покорил» оставшихся Саков… Крошки со стола Дарию не были нужны.
К тому же во время подавления многочисленных восстаний одно из войск Дария ходило в степь на север. Куда оно именно ходило и чего там конкретно дело – об это персидские источники почему-то умалчивают, указывая лишь, что персы доблестно пленили одного из вождей одного из племён (некоего Скунха) и поставили вместо него во главе этого же племени другого, угодного Дарию. Ничтоже сумнящеся Дарий добивал саков к списку подвластных народов, в результате чего позже историки стали говорить о таинственном «большом военном походе», в результате которого Дарий с войском «предположительно» дошёл до междуречья Амударьи и Сырдарьи и покорил Саков повторно.

Впрочем, многие историки, считающие Дария «мудрым и справедливым царём» полагают, что скифы Дарию вообще не были нужны, а поход на них – это всего лишь глубокая разведка дальновидного стратега, призванная обезопасить будущее вторжение и покорение Греции.

Как вы понимаете, «глубокая разведка» - дело ответственное. И Дарий подготовился к нему основательно. Набранная из подвластных ему народов армия, по словам Геродота, насчитывала 700 тысяч воинов и 600 кораблей. Другой историк, Ктесий Книдский, считает, что у Дария было 800 тысяч солдат. В любом случае, это было самое большое войско того времени.
Перед началом похода по приказу царя выдающимся древним архитектором Мандроклом, греком с острова Самос, был построен грандиозный мост через Боспор, соединивший Европу с Азией. Затем многотысячная армада подчиненных Дарию народов двинулась по нынешнему болгарскому побережью Черного моря к месту, где горло Дуная разделялось на множество рукавов. Здесь была сооружена понтонная переправа, охранять которую по мудрому совету одного из сподвижников владыки Азии оставили ее строителей — подвластных персам ионийских греков.
Во время продвижения по территории современной Болгарии Дарий без труда подчинил себе все живущие там фракийские племена. Большинство из них, устрашившись огромного войска, сами признали себя подданными владыки персов. «Однако геты, самые храбрые и честные среди фракийцев, оказали царю вооруженное сопротивление, но тотчас были покорены» (Геродот). Геты жили в горной части Фракии и потому некоторое время пытались оборонять перевалы, где численное превосходство персов не играло большой роли
Миновав земли гетов, войска Дария вышли непосредственно к границам Скифии. Мост через Истр (Дунай) уже был построен, и персидское войско вторглось на исконные земли скифов…
Дарий был чрезвычайно доволен успешным началом похода. Он вообще очень гордился этой еще по-настоящему не начавшейся войной. На всех значительных участках своего пути Дарий оставлял памятники в честь самого себя. У реки Теар на границе Фракии он приказал высечь на огромной скале следующие слова: "Источники Теара дают наилучшую и прекраснейшую воду из всех рек. К ним прибыл походом на скифов наилучший и самый доблестный из всех людей - Дарий, сын Гистаспа, царь персов и всего азиатского материка". А на берегу реки Артекс царь показал своим воинам место и повелел каждому солдату, проходя, оставить камень. Когда все 700 - тысячное войско персов прошло мимо него, на берегу возвышался огромный холм, напоминающий о славе и величии персов и их полководца.

Перед лицом широкомасштабной персидской агрессии скифы обратились за помощью ко всем родственным и подвластным племенам. На совете скифских царей присутствовали посланники множества народов. Гелоны, будины и савроматы согласились поддержать скифов. Вожди агафирсов, невров, тавров, меланхленов и андрофагов отказались воевать на стороне скифов, сказав: «Если бы вы прежде не нанесли обиды персам и не начали войны с ними, то мы сочли бы вашу просьбу правильной и охотно помогли бы вам. Однако вы без нашей помощи вторглись в землю персов и владели ею, пока божество допускало это. Теперь это же божество на их стороне, и персы хотят отплатить вам тем же... Нам кажется, что персы пришли не против нас, а против своих обидчиков» (Геродот).
Получив такой ответ от потенциальных союзников, скифы разделили свое войско на два отряда и начали отступать, угоняя скот, засыпая колодцы и родники, сжигая за собой траву. Кибитки с женщинами и детьми они заблаговременно отправили на север. Одна из армий, во главе ее стоял царь Скопасис, отходила к Танаису вдоль берега Азовского моря (Меотиды). Второй отряд, под управлением царей Иданфирса и Таксакиса, начал заманивать армию Дария в глубь своей территории, держась от персов на расстоянии одного дневного перехода.
Для скифов разноплеменная армия Дария в открытом столкновении была самым неудобным противником. И дело не только в численном превосходстве агрессоров. В составе персидской пехоты были лучники с большими, почти в человеческий рост луками, посылающие стрелы далее, чем скифские конные стрелки. Были и копьеносцы с длинными копьями, чей частокол мог остановить любую кавалерию мира. Тяжелая мидийская конница, вооруженная «ударными» копьями, хотя и уступала в скорости легкокрылым скифам, но в открытом сражении могла обойти с флангов скифское войско и сковать его действия до подхода копьеносной пехоты.
Медлительная армия Дария не могла угнаться за стремительной скифской конницей, особенно отставала персидская пехота. А кавалерия персов, сколько-нибудь способная сблизиться с врагом, была крайне уязвима для стрел конных лучников. Более того, отступая, скифское войско завело персов в земли тех народов, которые отказали им в поддержке, — в первую очередь меланхленов (одетых в черное), андрофагов (кочевников-людоедов) и оборотней-невров. Только происходившие со скифами от одного легендарного предка Геракла агафирсы, любители роскоши и злата, имевшие общих жен, «дабы не было меж ними зависти», не позволили скифам войти в свои пределы, придвинув к границе собственную армию. Остальные народы в страхе разбежались. Скифы же решили оставить фракийское племя агафирсов в покое и повернули из страны невров назад, в родные края. На всем протяжении этого беспрецедентного похода армии персов не нашлось чем поживиться, лишь в землях будинов, где-то на берегах Донца или Дона, им посчастливилось сжечь дотла деревянный город гелонов. Любопытно, что на крайнем севере будинских владений, на берегах реки Оары, впадающей в Меотиду, Дарий внезапно остановился и «приказал построить восемь больших укреплений на равном расстоянии — около 60 стадий друг от друга. Остатки этих укреплений, — замечает далее Геродот, — сохранились еще до нашего времени». Но когда войско скифов обошло его армию с севера и вернулось в собственные земли, царь персов повелел бросить незаконченные укрепления и повернул на запад.
Осознав, что преследование более быстрых скифов, сопровождаемое к тому же постоянными партизанскими вылазками последних, может продолжаться бесконечно долго, Дарий отправил гонца к верховному царю скифов Иданфирсу с посланием следующего содержания: «Чудак! Зачем ты все время убегаешь, хотя тебе предоставлен выбор? Если ты считаешь себя в состоянии противиться моей силе, то остановись, прекрати свое скитание и сразись со мной. Если же признаешь себя слишком слабым, тогда тебе следует также оставить бегство и, неся в дар своему владыке землю и воду, вступить с ним в переговоры». В ответ скифы сообщили, что никого не боятся и ни от кого не бегают, а живут «как обычно в мирное время». У них ведь нет городов и нив, чтобы их оборонять. А если персы непременно желают сражаться, то пусть они обнаружат отеческие могилы скифов - тогда они узнают силу гнева последних. Скифы небезосновательно полагали, что персы никогда не сумеют отыскать их легендарный Город мертвых — Герры.
Разгневанные речами Дария, который назвал себя их владыкой, а самих скифов — рабами, всадники-стрелки усилили натиск на врага. Одну часть армии они отправили к мосту через Дунай — уговаривать ионийских греков разрушить переправу и освободиться от гнета Дария. «Остальные, — пишет Геродот, — решили не завлекать персов дальше, а напасть на них, когда те выходили на поиски пищи... Скифская конница постоянно обращала в бегство вражескую. Бегущие персидские всадники нападали на своих же пехотинцев (здесь правильнее будет перевести — опрокидывали собственную пехоту), которые являлись к ним на помощь. Тогда скифы, отбив нападение конницы, поворачивали назад из страха перед пехотинцами. Подобные же нападения скифы проводили и по ночам».
Единственное, что хоть немного помогало персам, — страх скифских коней перед ревом неведомых им животных — ослов, в избытке находившихся в лагере Дария. Заслышав ослиный рев, они нередко поворачивали назад, и атака скифов срывалась. Впрочем, это длилось недолго, вскоре кони привыкли и перестали пугаться.
Чтобы царь персов как можно долее задержался в их земле, скифы время от времени давали вражеской армии возможность как бы случайно захватить одно из своих стад. И все же персы, так и не сумевшие разыскать могилы вражеских вождей, попали в очень тяжелое положение. Именно тогда скифские цари послали в подарок Дарию птицу, лягушку, мышь и пять стрел. На словах при этом передали, что персы наверняка достаточно умны, чтобы понять значение этих даров. Сам Дарий, правда, столь лестной оценки не оправдал: он полагал, что послание означает покорность скифов. Мышь -символ земли, лягушка — воды, птица — лошадей, а стрелы — оружия, и все это подносится к ногам завоевателя. Но более сообразительный советник растолковал дар следующим образом. Если вы, персы, как птицы, не улетите в небо, как мыши, не заберетесь в землю или как лягушки, не поскачете в болото, то не вернетесь назад, пораженные этими стрелами.
После принесения «даров» скифская армия выступила, наконец, в полном составе навстречу сильно ослабленному к тому времени войску персов. Внезапно перед боевым строем скифов проскочил заяц. В Скифии, как описано выше, охота на зайцев была не только любимым развлечением, но почётнымзанятиеми дажеритуальным действием. Знатные военачальники, увидев зайца, бросились за ним в погоню с шумом и криками. За военачальниками последовали другие скифы. Услышав этот гам и разобрав в чем дело, Дарий понял: скифы настолько уверены в своей будущей победе, что готовы, как ему показалось, развлекаться охотой на пустячного зверя накануне решающего сражения. Эта картина сломила волю Великого Дария, повелителя Азии, и он, оставив для прикрытия обоз с ревущими ослами и наиболее ослабевших воинов, с остальными силами бесславно бежал к Дунаю. На следующий день брошенные в лагере ратники взмолились о пощаде, и скифы поняли, что персы улизнули. Кочевники устремились к мосту через Дунай, но появились у реки раньше персов, поскольку Дарий в панике отступления перепутал направления и немного заблудился. Ионийцы, охранявшие понтонный мост, сделали вид, что поддались на уговоры, изобразили разбор переправы. Обрадованные скифы повернули в степь на поиски врагов. По счастливой случайности, основные силы скифов и отряд персов, с которым бежал Дарий, разминулись в необъятной скифской степи. Многочисленные мелкие отряды персов были разгромлены и взяты в рабство. Когда же измученный, ослабевший и деморализованный отряд Дария наконец добрался до Дуная – он благодаря верности греков, смог перебраться на другую сторону великой реки. Боги пощадили самого Дария, хотя его грандиозный поход на скифов полностью провалился.
Так и остался на берегу реки Артекс огромный холм из камней, которые по одному камню собрали персы в начале похода, и который некому было по одному камню разобрать в конце.
«Из всех известных нам народов, — свидетельствует Геродот, - только скифы обладают одним, самым важным для человеческой жизни искусством. Оно состоит в том, что ни одному врагу, напавшему на их страну, они не дают спастись, и никто не может их настичь, если только они сами не допустят этого. Ведь у них нет ни городов, ни укреплений, и свои жилища они возят с собой»